Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Люди решили, что Африканец, верно, решил вплавь добраться до родных берегов (кое-кто даже полагал, что ему это удастся, невзирая на цепи и младенца), а щуплый негр куда-то сгинул, и все уже утомились, хотели плюнуть на это дело и вернуться в город, но Дьюитт был уверен, что Африканец не сбежал, не уплыл, а где-то бродит, и отправил нескольких человек прочесать пляж в поисках какого-то знака. Что они и сделали – и в полумиле от того места обнаружили две полоски следов, ведущих в чащу.
Но теперь Дьюитту Уилсону не удалось уговорить людей продолжить погоню за его имуществом. Во-первых, уже смеркалось, во‐вторых, тропа была не такой широкой, как прежде, потому что тут Африканец, должно быть, держал цепи на весу, они ни за что не зацеплялись – так девушка, заходя в воду, подбирает юбку до талии. Словом, мужчины естественным образом поостыли, когда узнали, что предстоит преследовать дикаря по лесу в ночи, когда в лучшем случае вы просто не сможете его разглядеть, а в худшем – не будете знать, где он прячется, а он в любой момент может выпрыгнуть невесть откуда и снести вам полбашки, прежде чем вы успеете моргнуть. Так что они разбили бивак на берегу, кто-то ушел за провиантом, а на рассвете вновь отправились в погоню.
Но этой единственной ночи только и надо было Африканцу и щуплому негру, и теперь поймать его было еще труднее, потому что когда они вышли на просеку, углубившись в лес на милю, то наткнулись на горку поблескивающих на солнце расколотых камней да стальных колец и обручей – тут, видно, Африканец всю ночь сбивал с себя оковы. И теперь он был совершенно свободен, окончательно избавившись от своих цепей, и где-то бродил по округе. Он был такой рослый и быстрый, что лучше даже не думать, где бы он мог быть, и люди поняли, что он может быть сейчас где угодно в радиусе сотни миль. Но Дьюитт, с кем теперь осталась горстка людей, упрямо бродил в поисках своего имущества еще добрых две недели, покрыв расстояние до современного Уилсон-Сити и обратно, одолев в общей сложности две сотни миль вдоль побережья Мексиканского залива, от Миссисипи до самой Алабамы, пока, в конце концов, люди, оставшиеся вместе с Дьюиттом, не заметили, что с ним что-то не так. Он вообще утратил сон, ничего не ел, двадцать четыре часа в сутки не слезал с лошади и все разговаривал сам с собой, повторяя: «Я тебя поймаю… Я тебя поймаю… Я тебя поймаю». И вот спустя почти месяц с того дня, как Африканец сбежал, а все это время Дьюитт ни разу не был дома, он на глазах у людей спешился и уснул мертвым сном на траве, а они доставили его на носилках на плантацию, и он проспал на пуховой перине еще целую неделю. Его жена рассказала, что он разговаривал во сне, а когда пробуждался, то вскакивал с криком: «Но я же тоже! Я тоже стою тысячу! Я тоже!».
Теперь Африканец сменил тактику.
Сидели как-то раз Дьюитт с женой на крыльце своего дома. Дьюитт пытался восстановить силы и для этого пил что-то холодное и подставлял лицо солнцу. И тут на лужайке перед домом появляется Африканец, одетый в цветастый африканский наряд, с копьем и щитом, и бежит прямо на дом, точно он – поезд, а дом – горный туннель, в который он мчится, что и произошло: негр пробил стену дома, пробежал насквозь и выскочил через заднюю дверь, промчался по заднему двору к той части города, где обитали рабы Дьюитта, и там освободил всех негров и увел их во тьму лесной чащи. И все это произошло прежде, чем Дьюитт успел поставить стакан на стол и подняться с кресла.
Ну, мало того, на следующий вечер почти то же самое произошло с одним плантатором, жившим к востоку от Нью-Марселя. Он пришел в город и стал рассказывать об этом всем и каждому: «Я мирно спал, как вдруг услыхал на улице шум, как раз там, где стоят хижины моих рабов. И когда я подскочил к окну, то разрази меня гром, если я не увидел, как все мои черномазые гурьбой уходят в лес под водительством ниггера, огромного, что твоя вороная лошадь, вставшая на дыбы. И с ним был еще один, он шел в нескольких шагах позади этого великана, размахивал руками и указывал моим черномазым, куда идти и что делать!»
Дьюитт Уилсон, хотя еще не вполне оправился от усталости, приехал в город, встал перед большой толпой людей, которые шумно обсуждали случившееся, и объявил:
– Я вам клянусь, что не уйду домой до тех пор, пока не поймаю этого Африканца живым или мертвым и не увезу с собой. И пусть все знают, белые и черные – всякий, кто сообщит мне сведения, которые помогут мне изловить этого Африканца, на следующий день будет иметь в своем кармане тысячу моих долларов!
И эта новость, точно запах вареной капусты, разнеслась по городу и за его пределами, повсюду, так что спустя много лет стоило вам попасть в Теннесси и упомянуть, что вы из наших мест, кто-нибудь обязательно бы спросил: «А кто получил тысячу от Дьюитта Уилсона?»
Дьюитт Уилсон свое слово сдержал: он снова бросился искать Африканца. Он искал его еще месяц по всему штату. Иногда ему удавалось почти его догнать, но не совсем. Его с его бандой настигали, причем ее число уже сократилось до двенадцати голов, потому как кого-то убили, кого-то схватили, но стоило вступить с ними в битву, всякий раз Африканцу удавалось ускользнуть. Один раз даже показалось, что его загнали к реке и заманили в ловушку, а он просто развернулся, прыгнул в реку, поплыл под водой и был таков. Некоторым не то что вплавь такое расстояние преодолеть, даже камень бросить так далеко не под силу. И до того щуплого черномазого, что раньше за аукционистом хвостом ходил, не добрались. Он все время рядом с Африканцем вертелся да младенца держал на руках, пока Африканец отбивался от нападавших, да стрелял своими жуликоватыми глазками, которые блестели как два серебряных доллара из-под надвинутого на лоб зеленого котелка. Да, сэр, на нем был тот самый зеленый котелок, а больше ничего из прежнего платья, потому как теперь он был одет как Африканец – в длинной цветастой накидке.
А Дьюитт опять изменился, снова стал вести себя как прежде, до того как он слег, но больше ни с кем не разговаривал, даже с самим собой, а все время пребывал в задумчивости и молчании. Так и продолжалось – Африканец совершал набеги на плантации, освобождал рабов, Дьюитт Уилсон настигал его банду, забирал рабов обратно, а еще больше убивал, так что банда Африканца насчитывала всего двенадцать-тринадцать черномазых, но ни самого Африканца, ни щуплого ниггера поймать никак не удавалось.
Как-то ночью они встали на ночевку к северу от Нью-Марселя. Все спали, кроме Дьюитта, который сидел на своей лошади и глядел на костер. Он услыхал за спиной голос, и сперва ему почудилось, что это говорит призрак обезглавленного аукциониста. Но это был не призрак.
– Хочешь заполучить Африканца? Я тебя к нему проведу!
Дьюитт оглянулся и увидал щуплого негра в дикарской накидке и зеленом котелке: он пробрался в лагерь незаметно и неслышно.
– Где он? – спросил Дьюитт.
– Я тебя к нему проведу. Я подойду и дам ему пощечину, если хочешь, – сказал негр.
И Дьюитт решил ехать с ним. Потом он уверял, будто не был уверен, что поступает правильно, отправившись за тем негром, потому как тот мог завести его в засаду или ловушку. Но еще он сказал, что, по его разумению, вряд ли Африканец так бы с ним поступил. Кое-кто из бывших с ним тогда людей говорил, что он к тому моменту совсем сбрендил и был готов на все, и мог пойти куда угодно и с кем угодно, лишь бы поймать Африканца. Дьюитт поднял своих людей, и все отправились через лес за щуплым негром. Они не проехали и мили, как попали в лагерь Африканца. Костер не горел, и негры, а было их человек двенадцать, лежали на голой земле, не накрывшись, и спали. А посреди поляны, прислонившись спиной к огромному валуну, сидел сам Африканец с чернокожим младенцем на коленях. Голова его была обернута куском ткани, а перед ним высилась куча камней, обращаясь к которой он что-то бормотал.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
